Статья Александра Лаврентьева, написанная специально для каталога ярмарки

Книга художника

Наверное, в какой-то мере, авторской книгой художника была и Библия Гуттенберга 1455 года. Он во всем участвовал – начиная от изготовления шрифта и набора текста и кончая печатью и переплетом. Лишь текст был канонический. Столь же авторскими можно считать и выбитые на камне петроглифы или древнеегипетские папирусы. Тесная связь знака и изображения, компоновка страниц, технология изготовления, за которую отвечает один человек.

Книга художника – это по преимуществу визуальная книга. Книга с необычными страницами, а то и вовсе без них. Единый блок, пространство, в которое можно мысленно войти, в нем путешествовать.

История книг художника 20 века – это история книг русских футуристов. Книги-коллажи, книги-самописьмо, книги-игра в набор. Книги-провокации. Радикальный текст заумной поэзии или ярких метафор и гипербол требовал столь же радикальной формы, отказа от обычной техники книгопечатания. Эксперимент с наиболее быстрыми, мгновенными формами графического творчества, такими как «самописьмо» - то есть авторский почерк, наклейка, вплоть до приклейки предметов и бумаг с различными фактурами. Книга литографированная, напечатанная на машинке или при помощи детской игры в типографию.

«Вселенская война» Алексея Крученых 1916 года – это целиком бумажная стихия, мягкий полупрозрачный материал, который неожиданно сочетается с этой жесткой, драматической темой, железным лязгом и взрывами. Все это прочитывается за счет резко обрезанных угловатых краев, динамики композиции.

Цель футуристических книг  – заставить страницу, буквы, расположение текста также стать выразительной формой, задействовать оба канала восприятия – звуковой, понятийный – и визуально-графический.

Такое бывает в моменты рождения принципиально новых концепций художественного творчества, которым тесно в рамках общепринятых жанров и нужен полигон в виде синтетического объекта.

Мы возвращаемся к этой ситуации. Задачи книги художника сегодня усложнились и дополнились новыми.

Например, задачей педагогической. Студентам-дизайнерам или архитекторам предлагается создать целостный объект-инсталляцию. Это не просто скульптура или объемная композиция. Книжность сообщает всему этому сооружению повествовательность и привязку к особому миру книги – ее некоторому идеальному образу как коробочки между крышек которой сокрыто авторское вымышленное пространство. Отсюда рождаются книги-трансформеры как попытка еще более раздвинуть это внутреннее пространство, сделать его еще более осязаемым, буквальным.

Буквальность – один из принципов книги художника. Достигается за счет яркого использования фактуры, сочетаний материалов и предметов.

В каждой книге художника – своя мифология, свой сюжет. Это необходимость представить книжный организм как некую аналогию какой-либо реальной ситуации, выстроить модель этой ситуации по законам книжного организма, его структуры. Обложка, переплет и титульный лист. Игра с названием, самой темой вступления, входа, двери в это пространство. Последовательность ситуаций как последовательность комнат, сменяющих друг друга на пути читателя.

Сколько страниц должно быть в такой книге?

Каковы основные направления?

В США существует жанр книги-переделки, новая художественная жизнь старых и никому не нужных выброшенных на помойку книг – термин «измененные книги». На международных книжных ярмарках помимо традиционных тиражных книжных форм постоянно встречаются разделы книг малотиражных, экспериментальных, с самими причудливыми техниками исполнения – от уникальной графики и литографии – до деревянных дощечек, обожженных глиняных табличек или трафаретом напечатанных железных книг. Помните у Маяковского: «Читайте железные книги». Он имел ввиду вывески. Здесь же эта метафора бывает воплощена буквально.

Есть бумажные книги, в которых текст отступает на второй план, ибо главное – это графический манифест. Либо имитация книгой некоей другой ситуации – например ситуации чтения писем и главы – это конверты, а сама книга – набор таких конвертов с письмами. Такой «некнижный» опыт в 1980-е годы проделал с книгой в издательстве «Книга» Александр Кузькин.

Авторская книга, это жанр не только художественный, но и фольклорный. Дембельские альбомы, амбарные книги, всевозможные рукописные журналы на производстве, дневники школьников, рукописные альбомы 19 века, в которые писали стихи и рисовали друзья и сами владельцы. Изначально в этом проявляется личностность, уникальность, книга становится автопортретом и отражением личной судьбы.

Вместе с тем есть люди, которые занимаются этим профессионально и систематически. Художники, поэты, дизайнеры, архитекторы.

Небольшой или уникальный тираж – также некоторое общее свойство авторских книг.

В случае со студенческими книгами – их тиражи единичны, в случае со взрослыми – минимальны, как тиражи переписанных от руки инкунабул или свитков. Привлекает в этой уникальности и рукотворности заданное уже самой спецификой единство исполнения текста и иллюстраций.

Несколько основных задач, которые в той или иной мере решаются арт-книгой.

В случае со студенческими работами первокурсников Полиграфа (курс «Лаборатория конструктивизма», который я веду уже шестой год) – это заданная исходно объемно-пластическая интерпретация темы, концепта, который выбран автором. Общая канва – создание макета каталога на тему упражнений, выполненных ранее. Каталог должен ассоциативно отображать характер лаборатории, мастерской, принципиальную рукодельность и рукотворность упражнений на тему футуристического коллажа или визуально-графической интерпретации текста, фотомонтажа или акцидентной верстки, пиктографических символов или конструктивной композиции. Все вместе предполагает создание 3-хмерной иллюстрации, развертываемого во времени сообщения.

Раскованный карнавал костюмов книги в работах Мастерской художественного проектирования под руководством Николая Селиванова. Дети более свободно распоряжаются материалами и тематикой. Бесконечность развертывания книги, бесконечность чтения, возможность возврата и рассматривания в любой последовательности – с любого места превращает книжные объекты-трансформеры этой мастерской в своеобразные ковчеги. Книги-пирамиды, книги-коробки, книги-окна. Книжность таким образом входит в эти пограничные между дизайном, архитектурой и собственно книгой объекты как неисчерпаемость смыслов, метафор, контекстов. Образ вырастает и развертывается из образа, как матрешка в матрешке. Каждая новая ступень книги-лестницы порождает какой-то следующий шаг. Книга-шкатулка бытия. Визуальный текст есть бесконечность…

Профессиональные взрослые художники видят в арт-книге возможность продолжения задач своего собственного творчества. При этом книга, литературность, повествовательность, сюжетность дают просто некоторое объединяющее начало, канву, которая помогает при работе над серией и помогает восприятию на выставке. Это происходит с фотографией, скульптурой, живописью. В каждом из этих жанров искусства возможен свой выход на нетрадиционный пограничный объект: фотокниги Вадима Гущина или Валерия Стигнеева, фотостихи, книгу-картину или книгу-скульптуру как у О.Кулика, в которой силуэт человека прорезал страницы и ушел в свою особую Вселенную книжного блока.

Наиболее чистые с философско-эстетической точки зрения решения книг-объектов возникают в жанре концептуального искусства. Яркий пример – чисто текстовой объект «Ни дня без строчки» Вагрича Бахчаняна, минимальный с точки зрения формы. Книга – одна из возможных форм воплощения размышлений о сути искусства и специфике его механизмов. Именно письменные бумажные объекты оказываются наиболее адекватной формой. В этом же ряду могут оказаться и знаменитые карточки Льва Рубинштейна и литературные инсталляции Герловиных. Форма, собственно, и представляет текст, послание во многих объектах Погарского.

Опыт жизни рождает свои философские концепции, модели мира, воплощенные в книгах-концептах. Самые последние, созданные в 2005 году относятся к  интерпретации стихов Гийома Аполлинера: проекты Анны Гвирц, Юрия Гордона, Сергея Кистенева, Михаила Погарского и Гюнель Юран, Владимира Смоляра, Николая Селиванова, Татьяны Селивановой, Евгения Стрелкова, Андрея Суздалева, Ольги Хан.

Способ воплощения концепта – объект-метафора, инсталляция.

Материал таких книг – текст, слово, строчка, буква, буквенность как некая особая сущность. Код текста становится осязаемым, мы видим, как звуки, буквы и понятия становятся весомыми. Границы языка раздвигаются за счет тонкого, иногда еле уловимого сочетания идеи, понятия, языковой конструкции и вещества, материи, формы. Слово, буква живет на обрывке бумаги, в виде вырезанной по контуру формы, в пустоте между напечатанными знаками или буквальной пустоте объема книжного объекта.

Авторская книга художника – передовой разведывательный отряд для многих видов искусства. В нем может проявиться и мастерство сценариста и режиссера, оператора или архитектора, не говоря уже о художниках книги. И хотя объект этот камерный – он позволяет за счет своей синтетичности сказать больше, чем обычный принятый жанр.

Дело в том, что несмотря на виртуализацию информации и Интернет есть потребность в буквально тактильных, материальных переживаниях ситуаций, в которые погружает читателя художник. Этот мир, эта философия нуждается в своих предметных формах.

Одновременно это и предельная концентрация информации, но не чисто текстовой, а эмоциональной, образной.

И потому этому миру тесно на плоской странице. Изображения и формы стремятся оторваться от плоскости, встать над ней. Книга художника становится буквальной обителью духа.