Михаил Погарский
Рэди-майд в Книге художника.

Обычно почти все вещи пребывают в двух состояниях: служение, наполненное утилитарным смыслом, и смерть (превращение в хлам, трансформация в мусор). Однако иногда, по странной прихоти художника, некоторые вещи находят свою третью жизнь, перемещаясь со свалки на территорию искусства и обретая бессмертие...
Основоположником поэтизации мусора был французкий художник Марсель Дюшан (1887 – 1968), провозгласивший в 1913 году ready-made-концепцию. (Термин ready-made, буквально означающий «продукт, готовый к употреблению», был взят им из торговой рекламы и препровождён в сферу искусства). В числе его шедевров были плавающая вешалка для шляп, скребок для снега, писуар, переименованный в «фонтан», прибитая к полу вешалка для верхней одежды, прикреплённое к табуретке велосипедное колесо ...
За 90 лет ready-made совершил победное шествие от скандального неприятия до массового признания художественной ценности старого хлама. Апогеем его триумфа явился памятник мусору в итальянском городке Портофино (эдакий цементный блок с вмонтированными туда старыми туфлями, бутылками, консервными банками и т.д.)
Однако в чистом виде ready-made встречается крайне редко. Почти всегда художник что-то привносит в подобранные вещи, проявляет их скрытую сущность, открывает новые возможности или просто использует их в своих коллажных построениях.
И, конечно же, в Книге художника очень часто используются принципы рэди-мэйда.
Тот же Марсель Дюшан сделал одну из первых рэди-мэйд книг - «Зелёный саквояж». Поэт Генрих Сапгир писал сонеты на своих рубашках. Художник Александр Бродский превратил в страницы своеобразной книги использованные пакетики с чаем. Андрей Суздалев и Ольга Хан, найдя у себя на антресолях странного бородатого пупса, сделали с ним небольшую фото-сессию, из которой получилась настоящая книга. Владимир Смоляр написал серию миниатюр на кедровом шпоне, в который заворачивают некоторые сорта сигар, и позже собрал её в небольшой альбом. Николай и Татьяна Селивановы, основным содержанием своей книги Арт-Ёлка, сделали новогодний мусор. Мы с Гюнель Юран для издания стихотворения «Отель» Гийома Аполлинера, использовали самые обычные папиросы. Предварительно закрасив белой краской исходные названия папирос, мы отпечатали каждую строку стихотворения и её перевод на отдельных папиросах методом тампопечати, обклеили папиросные пачки необходимыми нам текстами и рисунками, в результате получилась весьма изящная книжка, которую на одной из выставок мы даже прилюдно раскурили, превратив её прочтение в своеобразный перформанс.
Ниже я расскажу истории появления ещё нескольких рэди-мэйд книг, в создании которых я принимал непосредственное участие.
1. Жизнь и бессмертие деревянного стула
Как правило, идея рэди-мэйд книги возникает спонтанно. Твоё сознание выхватывает из обыденности какую-то вещь, которая поражает тебя своей заброшенностью, какой-то внутренней поэтичностью или просто своим необычным ракурсом. Вот так же и появилась на свет книга-поэма о заброшенном стуле. Я наткнулся на этот стул на свалке недалеко от нашего дома. Трудно сказать, чем он так поразил меня? Однако руки сами собой вытаскивали его из груды мусора, а в голове стала складываться поэма о его жизни, смерти и бессмертии. Несколько позже я отпечатал текст этой поэмы на бумаге, сделанной под кожу и создал из остатков этого стула книгу о нём самом.
2. Окно на Север
Ещё одна книга родилась из созерцания различного художественного мусора, собравшегося на подоконнике моей комнаты. Тут в голове всплыли Ахматовские строчки «Когда б вы знали из какого сора растут стихи, не ведая стыда…», я решил, что сделаю из вот этого мусора небольшую поэтическую книгу. Она начиналась со следующих строк: «Когда открываешь своё окно, смотрящее строго на Север/ Когда дует попутный ветер, стремящийся к югу,/ То иногда, случается, что в мою комнату попадают…/
Парящие существа…» А потом я просто перечислил их, отсканировал, отпечатал шелкографией, сделал деревянный футляр в форме окна и собрал в книгу.
3. Графический рэди-мэйд
В качестве сырья для своих рэди-мэйд книг, художники могут использовать не только реальные вещи, но и любой отслуживший своё графический или просто иллюстративный материал. Так например, знаменитый плакат с Красноармейцем вопрошающим «А ты записался в добровольцы?» сегодня используется дизайнерами направо и налево, для самой разнообразной рекламы. Не менее популярно среди художников использование портрета Джоконды Леонардо да Винчи, от Марселя Дюшана пририсовавшего Моне Лизе кавалерийские усы до Валентины Апухтиной, трансформирующей Джоконду в серии компьютерных коллажей, представленных на последнем Московском форуме художественных инициатив.
В своё время мне попалась старая такелажная инструкция, выпущенная в 50-е годы прошлого века. И я, используя её в качестве исходного материала, и добавив в него несколько собственных слов, создал принципиально иную книгу. Из обычной строительной брошюры она превратилась в «Инструкцию по безопасной строповке и кантовке втулок искусства, оболочек сознания, колёс сансары и других деталей и механизмов духа.»


Приложение 1.
Жизнь и бессмертие деревянного стула

Когда-то он был сработан в неведомом городишке,
В пахучем столярном цехе, там, где работники грели
Душу техническим спиртом...

Попал он к хорошим людям и верно служил им стулом
Без малого тридцать лет...

Хозяин на нём работал — ваял чертежи для танков.
А иногда, в субботу, с приятелем, за бутылкой
Беседовал до рассвета о хрупком устройстве мира,
О странностях дней и женщин, о книгах и о картинах,
О пользе камней и ветра и много о чём ещё...

Хозяйка на нём сидела за чашкой бразильского кофе,
С подругами обсуждая вопросы цены на мясо,
Неверность жены соседской, рецепты грибных засолок,
Подробности тележизни и много чего ещё...

Хозяйский сынишка — Вовка —
Брал стул для различных целей:
Для гаражей и дотов, трамваев и паровозов,
Для гоночных автомобилей и много ещё зачем...

Со временем стул обтёрся, рассохся и обтрепался.
Он долго стоял на балконе под ветром и под дождём...

Однажды, во дни ремонта, его испачкали краской,
И несколько ран пилёных хозяин ему нанёс...
И стал он совсем ненужным, и стал он совсем разбитым,
И с прочим житейским хламом его отнесли на свалку
К пустым коробкам и банкам на кладбище старых вещей...

Грозило ему сожженье, а может быть, гниль и плесень,
Но так получилось, что мимо, погожим осенним утром,
Откуда-то возвращался какой-то чудной поэт...

И вид одинокого стула привёл его душу в трепет,
И он подобрал беднягу и в дом к себе стул забрал...

И вдруг деревянный житель обрёл в этом доме вечность,
И стал он теперь поэмой о времени и о себе...

Вот так же и наши души на синих небесных свалках
Возможно, лежат без дела, готовясь сотлеть в веках,
Пока сумасшедший ангел их вдруг не утащит в вечность,
Открыв на задворках жизни нетленный огонь стиха...