|
3. Портреты
На следующее утро, оставив Коляна одного копать канаву и сторожить лопаты, Минька и Лёнька отправились в фотографию, чтобы сделать фотопортрет на паспорт.
Дорога случилась у них и путлявой, и сложной…
- Я думаю, - говорил по дороге Минька, - что фотография очень плохо отражает внутреннюю суть человека. Например, во время съёмки человек может моргнуть, и тогда, посмотрев на его фотографию, все будут думать, что он слепой. Портрет, сделанный художником, гораздо глубже отражает суть человека, потому что делается не в сотую долю секунды, а за несколько часов, а старые мастера тратили на портреты своих заказчиков по нескольку дней, а иногда даже месяцев. И я думаю, это правильно, сегодня у меня одно настроение, завтра – другое, нужно собрать совокупность множественного изменения лица, и на основе это сделать целостное единство.
- Если всем на паспорт делать художественные портреты, а не фотографии, то это дело может сильно затянуться, - возражал Лёнька, - и тогда никто не сможет ездить в Маскву…
- Всё человечество, как мне кажется, постоянно куда-то спешит, причём по-моему не очень понимает, куда. Прав был Иоанн Богослов: «Суета сует и всяческая суета…»
По дороге в фотографию в Красногорске имеет место быть самая что ни на есть настоящая «Рюмочная»! И, разумеется, наши герои решили зайти в неё и выпить для храбрости по рюмке водки. И то сказать, не каждый день тебе доводится ходить фотографироваться, если ты землекоп. Минька и Лёнька мирно устроились за деревянным столиком и подняли тост за вечно ускользающую реальность…
- Я читал в одной книжке, что в мире есть такие специальные люди – мусульмане, и они считают греховным воспроизводить своё изображение. Они говорят, что нельзя ещё раз повторить то, что уже создал бог (аллах по-ихнему), а все эти так называемые портреты и фотографии есть ничто иное, как карикатура на божественное творчество, - изрёк многозначительно Лёнька, - а ещё они не пьют вина.
- Как? Совсем? – удивился Минька. - И водку?
- И водку.
- И портвейн?
- И портвейн.
- И пиво?
- И пиво.
- А что же они пьют?
- Воду пьют. Чай. Кофе.
- У них, наверное, и в крови одна вода…
- Не-е, они курят специальную траву, от которой сильно звереют, и кровь начинает закипать, как вулкан Шивелуч.
- А зачем?
- Трудно сказать, зачем, я думаю, это обычные аберрации хорошего изначально учения.
Заинтересовавшись их разговором, к ним подошёл один гражданин сильно помятой наружности, однако с едва початой бутылкой водки и сказал:
- Друзья, я вижу, вы сильно интеллигентные люди, и потому не могли бы вы мне дать один совет!
- Интеллигентность сложное понятие, если, например, восходить к определению Бердяева, то мы вряд ли соответствуем, а если к определению Британского энциклопедического словаря, то и вообще не соответствуем, возможно, конечно, в нас что-то есть от определения Грамши, но Грамши, как мне кажется, в нашем культурном слое не особо в чести… - заметил Лёнька.
- Я завчерась, - ничуть не смущаясь, продолжал гражданин помятой наружности, - был в Маскве.
- В Маскве!!! – так и ахнули Лёнька с Минькой.
- Ну да в Маскве.
- На Горбате?
- Ну да, на Горбате, а откуда вы знаете?
- А что же милицанеры у вас пропиську спрашивали? – поинтересовался Минька.
- Не, про письку не спрашивали, - засмеялся гражданин помятой наружности. - Так вот увидел я, как там, на Горбате, художники портреты рисуют. Поинтересовался у одного, сколько стоит? Он говорит: если здесь за двадцать минут, то тысча рублёв, а если у меня в мастерской, за три сеанса, то тогда пятнадцать тысяч. Вот я и думаю - как поступить?
- Чтобы слиться с кистью художника, двадцати минут мало, - сказал Лёнька.
- За двадцать минут от земных страстей не отречься, - добавил Минька.
- А зачем Вам ездить в Маскву? Вы приходите к нам на канаву. Минька Вас там за три сеанса за ту же тысячу рублёв нарисует, - предложил Лёнька.
- Так ты, стало быть, художник, - строго спросил гражданин.
- Стало быть, - сказал Минька, - только я портретов пока ещё ничьих не писал.
- Замётано, - сказал гражданин, - меня зовут Вова Загон-Сапоенго.
- Договорились, - сказали Минька и Лёнька, и пустились бегом в фотографию, потому что времени прошло уже предостаточно.
Почему-то время, проведённое в рюмочных и им подобных пространствах, начинает течь нелинейно, иногда сокращаясь до невозможных пределов, а иногда растягиваясь до бесконечности. В этот раз оно странным образом сократилось, а быть может Сокра’тилось. Сокра’тилось так, что фотография была уже напрочь закрыта, а вопрос, что есть истина так и остался открытым…
Наши герои вернулись к канаве, возле которой с удивлением увидели сооружённый Коляном навес от дождя.
Гордый Колян стоял около навеса и с полным чувством собственного достоинства спросил:
- Ну что, сфотографировались?
- Не-а, - сконфуженно отвечали герои.
- Понятно, - сказал Колян, - завтра вместе пойдём.
- Завтра никак нельзя, - возразил Лёнька, - завтра к нам Вова придёт, мы его портрет писать будем, за тысячу между прочим рублёв!
- Понятно, - сказал Колян.
………………………………………………………………………………………..
Поставленные многоточия делают слабую попытку наметить пунктирную линию написания портрета. Линия эта начиналась в среду, а терялась где-то между субботой и воскресеньем. Из этого периода отложились два-семь никак между собой не связанных разговора, или полуразговора:
***
- Ты э-это, Минька, со-средоточься…
- Да, я тут, бля, уже со среды сосредотачиваюсь…
***
- А может, брови, сбрить на фиг?
***
- Какой хороший портвейн…
***
- Зато посмотри, как уши похожи…
***
- Всякая краска порождает противокраску…
***
- Как правило, нефотогеничные люди – портретичны…
***
- Фотографируя, воруешь у человека душу, а когда рисуешь, то создаёшь новую.
****
- Мне кажется, синяя краска лишне…
***
- Человек - венец творения! Поэтому в мире всё для человека, даже синяя краска!
- Глупость полная и окончательная! Над этим ещё Вольтер смеялся, понятно? Мир - это цепь взаимоотношений: художник рисует человека, человек ест птицу, птица ест комара, комар ест художника.
- Комар он всех ест: и человека, и художника, и птицу, и быка.
- Выходит, что же мир для комара, что ли?
- Комар бактерию не ест, а вот бактерия ест всех!
- Дык, что же это бактерия - венец творения?
- Нельзя подходить к эсхатологическим вопросам с точки зрения жратвы!
***
- В каждом человеке живёт свой поэт, но не все разрешают ему петь песни...
***
- Мысль утренняя не равна мысли вечерней.
***
Кажется, водка – кирдык.
***
Новость ветра определяется запахом, я это не к тому, чтобы выпить, а потому что нужно.
***
Китайцы всегда так делали: сначала напьются, а уже потом философии разводят.
***
Вот у поэта Ли Бо есть такие стихи: Что-то там такое тра-та-та… выпиваем чередой сто кувшинчиков вина… Коротка, приятна ночь и тиха река беседы… И что-то опять там тра-та-та.
***
- Этот Вова Загон-Сапоенго, по-моему, весьма подозрительная личность…
- Это почему же? По-моему, хороший дядька – водку нам покупает, на портрет позирует, и вообще…
- А ты его фамилию наоборот читал?
- Ого, ничего себе!
- То-то и оно, хороший человек себе такую не выберет!
5. Фотография
Хоть и с превеликим трудом, но в течение месяца фотографии были сделаны.
Это, повторяю, было тоже всё весьма смутно и обрывочно. Могу, если хотите, предоставить осколки или слайды событий и разговоров. Вот:
****
- Вам на какой паспорт?
- Чтобы там пропиську было.
- На заграничный или на обычный?
- На заграничный, наверное. Нам в Маскву нужно.
- Это и обычный достаточно. Сто двадцать рублей.
- Сколько?!!!!
****
- Зря мы это, Минька, такие деньжищи ухлопали!!!
- Не всё, Лёнька, определяется этим хре’новым мировым эквивалентом, вот ты бы за пропуск в космос, что, тоже бы поскупился?
- То Масква, а то космос…
****
- Там, между прочим, очень хорошие лампочки.
*****
- А вот интересно, Сократ бы стал фотографироваться за сто двадцать рублей?
- Откуда, да у него отродясь таких денег не было!
- Значит бы и Сократа в Маскву не пустили…
- Это уж, всяко.., сам прикидывай…
***
Я хочу тебе сказать одну, но очень правильную вещь… там… там тоже всё очень и очень непонятно….
***
Оказывается трудно не моргать-то.
***
Надо заметить, что в результате на фотографиях и Лёнька, и Минька получились с выпученными глазами, по-видимому, очень они старались не моргать, чтобы не получиться слепыми.
6. Счастье и прочие сущности
На следующий день наша троица решила отметить получение фотографий. Разгорелись жаркие споры по поводу напитка. Лёнька настаивал, что сегодня вместо портвейна значительно логичнее взять водки. Мотивировал он это тем, что по правилам обмываемую вещь (в данном случае фотографии) нужно опускать в стакан, а от портвейна они могут попачкаться. Минька же сомневался, нужно ли опускать фотографии в стакан и говорил, что достаточно будет капнуть на уголок, который фотограф, наверное, именно для этого и оставил белым. Колян вообще предлагал капать на обратную сторону, а поэтому тут уже совершенно неважно, водка это будет или портвейн, но портвейн предпочтительнее из других соображений. Во-первых, виноградные спирты кружат голову в нужную сторону, а пшеничные не всегда в нужную, а уж если говорить о картофельных спиртах, из которых делают шнапс, то они вызывают агрессию, ведут к фашизму и нигилизму. Очень неплохо действуют на организм спирты из кактусов и сахарного тростника, но на такие спирты у нас денег нет, поэтому, очевидно, нам нужно взять портвейну.
В конце концов сошлись на том, что нужно взять две портвейну и чекушку водки, чисто для обмыва, но фотографии в стакан не опускать, а капать на обратную сторону.
Накрапывал мелкий дождичек, и навес, сооружённый Коляном, был сегодня как нельзя кстати. Сначала решили выпить просто так, безо всякого обмывания, а чисто из любви к жизни и искусству, ну и чтобы не торопить события. Колян разлил портвейн по гранёным стаканам, степенно отхлебнул, скорчил свою кислую мину и неожиданно спросил:
- А как ты думаешь, Лёнька, счастье - оно какое?
- Дык, ить, оно это, по-разному. Я вот как-то тут прихожу домой вечером, усталый после работы-то, и довольный, конечно, но только как будто бы не хватает чего-то. Может, бутылки пива, а может быть даже и пол-бутылки… Только дома-то я не пью, мне бабушка не разрешает. Да и нет у меня дома-то никакого пива… Да и денег в тот вечер тоже уже никаких не было. А тут мне бабушка возьми да и скажи: «Сходил бы ты Лёнька за хлебом, хлеба-то у нас нет к ужину». И даёт мне двадцать рублёв. Ну, накинул я курточку, выхожу в подъезд и вдруг вижу червонец валяетси! Ну думаю, во дела-то!!! Короче вместе со сдачей, с червонцем этим, да ещё своих у меня два рубля было, вышло у меня в аккурат на бутылку тёмного Афанасия. И вот стою я во дворике, вечереет уже, звёздочки в небе загораются, и таким мне вкусным этот самый Афанасий показался… Вот ведь, думаю, какое оно счастье-то оказывается… Отпил я половину бутылочки, а больше оно и не нужно мне было, и дай, думаю, оставлю, может и ещё кому-нибудь счастье-то будет. Поставил я эти пол-афанасия в куст шиповника, да и пошёл домой. А там бабушка котлет морковных нажарила. Она ужас до чего вкусно котлеты морковные жарит…
- Да уж повезло тебе с червонцем-то, - порадовался за друга Минька.
- Ага, повезло… Только на этом-то история-то не кончилась. Выхожу я на следующий день утром на работу-то, солнышко встаёт птички поют, и на душе у меня так светло-светло. Эх, думаю, вот бы сейчас глоточек Афанасия-то вчерашнего! А что, думаю, загляну-ка я в куст-то шиповника? И что вы думаете?
- Неуж стоит? – так и вскрикнули Минька и Колян.
- Стоит, родимый! Холодненький такой после ночи-то!!! Вот тут уж меня окончательно счастье скрутило!
- Да уж, повезло тебе, Лёнька! Только ты и сам молодец. Правильно ты червонцем-то найденным распорядился. А то вот мы отдали вчера аж по сто двадцать рубликов на какие-то пучеглазые фотографии, и никакого нам от этого ни счастья, ни резону!
- Как так никакого резону?- возмутился Колян. - Вы по этим фотографиям паспорта получите, а с ними в Маскву поедем. А там, оно знаешь как, в Маскве-то!!! Там, говорят, в каждой квартире стоит такой специальный холодильник, который постоянно до отказу забит самым что ни на есть свежим пивом! А если пиво заканчивается, то масквичи его по Интернету заказывают, и оно к ним прямо через компьютер и поступает.
(Надо заметить, что ни у кого из наших землекопов никогда не было не только Интернета, но и самого примитивного компьютера, поэтому знания и соображения об этих предметах у них были самые фантастические и мифологические).
- Неуж-то прям через компьютер? – изумился Лёнька.
- Да, ну на фиг, брехня всё это, - засомневался Минька, - если через компьютер, значит по проводам, а пиво-то оно жидкое! Всю проводку замкнёт на фиг. Я вот недавно случайно настольную лампу в аквариум поставил, так у нас потом свету полдня не было.
- Дурак ты, Минька, - начал объяснять, умный Коляныч. - Очевидно, что никакое пиво по проводам не течёт, это же тебе компьютер, а не пивопровод! Просто масквич посылает по Интернету на пивной завод запрос, чтобы прислали ему, например, ящик пива, а деньги пусть, мол, снимут за это с его личного счёта (у каждого масквича есть такой специальный счёт, где у него много-много денег). На пивном заводе берут ящик пива, отцифровывают его и посылают масквичу гольную информацию, масквич скачивает информацию, подключает её к холодильнику и там, пожалуйста, самое свежайшее пиво!!!
- Неужели же всё, что угодно, можно отцифровать? – поражается Лёнька.
- Абсолютно!
- И слова?
- И слова!
- И музыку?
- И музыку!
- И настроение?
- Да абсолютно всё. Мир, Лёнька, это просто-напросто упорядоченная информация. Где информация не упорядочена – там хаос, а хаос устремляет энтропию вселенной к максимуму и ведёт мир к тепловой смерти. Человек же создан для того, чтобы противостоять хаосу и упорядочивать информацию.
- По-моему, Коляныч, ты гонишь, - по-прежнему сомневается Минька, - ну пиво-то ладно, пиво, наверное, можно отцифровать и перегнать по Интернету в холодильник, но вот музыку, слово!!! Цифры это что? – Алгебра! А музыка – это что? – Гармония! А разве можно алгеброй гармонию проверить? Это ещё у Сальери не получилось, и тогда он от обиды отравил Моцарта.
- Да это всё не так! – возмущается Коляныч, - Моцарта он отравил из зависти, а не от обиды! А потом когда музыку цифруют, то её не проверяют алгеброй, а просто делают перекодировку гармонии, а потом её компьютер назад раскодирует и вот вам, пожалуйста – музыка!
- Я думаю, это уже не музыка, а всего лишь иллюзия музыки. Ну, вот как на этой фотографии не я, а лишь моё иллюзорное изображение с выпученными глазами.
- Нет, ну конечно, иллюзия, только очень-очень похожая, ну как хорошая репродукция картины, например.
- А пиво, может быть, тоже у них там, в холодильниках, иллюзорное?
- В каком-то смысле, конечно, иллюзорное, ну понятно, что холодильник воспроизводит просто тот же самый набор атомов и всё, а уж все эти дополнительные биополя с романтикой по сжатию солода, сбору продуваемому всеми ветрами хмеля, колдовству пивовара они где-то по дороге теряются.
- А может быть, и весь мир это просто ловко отцифрованная иллюзия? – задаётся вопросом Лёнька.
- Это запросто, - уверяет Колян, - только для нас это безразлично, потому что, если это так, то и мы часть иллюзии, а стало быть, внутренни относительно неё. А вот про те иллюзии, о которых мы говорили, они внешни по отношению к нам, это уже производные от реальности второго порядка, ну или энного, неважно.
- Кстати, не пора ли нам обмыть эти наши пучеглазые иллюзии? – предлагает Минька.
………………………………………………………………………………..
Далее снова происходит некий провал сюжета. Обмывание фотографий, как вы уже, наверное, догадались ни к чему хорошему ни привело. Рука, конечно же, дрогнула, и пролилась не капля, а должно быть, грамм 20! Фотобумага стала коробиться. Её, конечно, пытались сушить над зажигалкой. И после долгих манипуляций, фотографии наших героев приняли благородный древний оттенок, обожжённые края и некоторую помятость. Всё это, конечно, сопровождалось охами, вздохами и философскими замечаниями, избранная стенограмма которых и приводится ниже.
***
Зря, ты Коляныч её огнём-то.
***
-Ты смотри, как покоробилась-то, зараза.
- Зато, кажется, глаза уже не такие пучеглазые стали.
***
Это называется рихтование иллюзий!
***
Там, наверное, все цифры расплавились, на фиг.
***
- А зачем ты, Минька, лампу-то в аквариум опускал?
- Да я же говорю случайно…
***
- Строптивый случай правит миром…
- А может быть, случайный строп запутался не там где надо?
- Да не, это не строп был, а шнурок, я на свой шнурок наступил, ну и звезданулся вместе с лампой, а аквариум рядом стоял.
- А рыбок-то током не поубивало?
- Да у меня там и рыбок-то нет никаких.
- А кто же у тебя там?
- Аксолотли.
- Кто-кто?
- Ну, я же говорю, аксолотли. Это такие специальные существа, типа головастиков, которые могут всю жизнь так и прожить головастиками и даже размножаться головастиками, и никогда не стать земноводными, но иногда по каким-то непонятным причинам некоторые из них вдруг превращаются в ящерок и выходят на сушу.
- Вот и с людьми, тоже самое, блин…
- Что - то же?
- Ну, то же. Кто-то так всю жизнь и остаётся всего лишь навсего двуногим головастиком.
- А кто-то?
- А кто-то превращается в прекрасную ящерку…
- А почему?
- Ну, ты же сам сказал по непонятным причинам! Вот на фига, например, нужно было обмывать эти чёртовы фотографии?!
- Дык, традиция же…
- Это, Минька, головастики живут по традиции, а если ты уже почти что ящерица, то надо о суше думать, понятно?
***
Тоже мне, аксолотль пучеглазый нашёлся!
***
- Надо заметить водка-то, кирдык.
- Поменьше фотографии обливать надо было!
- Да там и пролилось-то грамм 20 всего.
- 20!!! А куда же она подевалась тогда, а?!
***
- Всё течёт.
- Куда?
- Дык, ить, это куда как. Иногда, например, прямо на иллюзии.
***
- А вот интересно, почему если этикетка внутри трусов, то её сзади пришивают, а если снаружи, то спереди?
- Ты не промахнись, давай, эти-икетка…
- Куда?
- Туда.
- А разве там что-то есть?
- Земля.
- На Землю промахнуться трудно.
- У некоторых, однако, получается…
***
- Лёнька, а почитай что-нибудь, а?
И Лёнька, утерев нос рукавом, негромко читает:
- Послушай, мир по случаю случился,
Возможно, демиург слегка напился,
И во хмелю, по образу творя,
Соорудил тебя или меня…
***
- И всё-то ты, Лёнька, врёшь!
- Я не вру, я сочиняю, создаю, так сказать, новые иллюзии.
- А чем же обычное враньё отличается от тех же самых иллюзий?
- Враньё или обман направлены на одурачивание с целью личного обогащения, а создание новых иллюзий, наоборот, обогащает весь мир!
- О-б-о-г-о… обно-го… обногощает, блин, замусоривает к чёртовой матери. Ещё Оккам говорил, что не нужно творить новые сущности без крайней на то необходимости!
- А как её определять-то крайнюю необходимость-то?
- Когда будешь на краю. Встанешь на лезвие бритвы, тогда и поймёшь, чо те надо.
- Порежешься на фиг.
- Вот, то-то и оно! А ты умудрись не порезаться! Умудрись пройти по мосту тоньше человеческого волоса! Умудрись налить на фотографию не 20 грамм, а всего одну каплю!
дальше
|
© М. Погарский, 2003