Предисловие Эвелины Шац
Как в зеркале бегут параллели строчек, в какую-то нескончаемую вереницу дверей, догоняют друг друга, спотыкаются, перебивают друг друга, разоблачая пространство. Поэма Парипар – это живой организм, текучий, принимающий самые неожиданные формы, в которых вершится великое таинство: осуществление настоящего и острое дыхание поэзии. Мир накаляется Богом, говорил Хармс. Его звезда бессмыслицы вышла в зенит в поэме Погарского, где пакеты смыслов плотны, их не легко распаковывать, но во всём предполагается существование верха. Всё ведёт к многообразности прочтения. И тогда… Я возвращаюсь. Птицы за окном.
Отсутствие ударения
Поэтический цикл «Пары параллельности» (без ударения на первом слове) - это своеобразный творческий эксперимент. Попытка заглянуть в изнанку вдохновения, пробраться на внутреннюю территорию стихотворения, оставить лирический комментарий на только что возникшую строку. Каждый, кто когда-нибудь попадал в состояние творческого потока, прекрасно знает, что любая попытка анализа этого состояния мгновенно нарушает свободный вектор творчества и тут уж либо ты творец, либо наблюдатель, а раздвоиться в данной ситуации практически невозможно. Однако если изначально спровоцировать поэтическую игру, в которой подглядывание за собственным вдохновением становится одним из креативных приёмов, то раздвоение может вполне успешно осуществиться.
Раздвоение личности (множественность Я) – феномен хорошо известный в психиатрии. Учёные психиатры неоднократно наблюдали, как в одной и той же телесной оболочке, сосуществовали два, три, четыре и более ментальных двойников. Разнородные личности могут «сожительствовать» в одном человеческом теле годами, десятилетиями, а иногда и всю жизнь. При раздвоении личности поочерёдно происходит «смена власти», и один из конкурентов как бы захватывает господство над телом – на несколько часов, дней, или даже месяцев.
Через какой-то период времени случается нечто вроде кратковременного обморока, который не всегда и замечают, после чего человек вдруг становится совершенно иной личностью - с абсолютно другим характером, другими интересами, другими привязанностями. Индивидуум может изменяться очень кардинально: вплоть до почерка, походки, осанки, тембра голоса и творческих способностей, причём, зачастую он и не знает, что минуту назад был другим, т.е. даже и не подозревает о существовании в себе нескольких «двойников».
Одно Я может не ведать о том, каким образом в другое время ведёт себя второе (или третье) Я и что оно вытворяет. Иногда, конечно, бывает и так, что по каким-то косвенным признакам, по рассказам знакомых или родственников один «двойник» догадывается или даже прекрасно осведомлён о других своих «соседях», но, как правило, воспринимает их не как разные проявления своего же Я, а как отдельных, независимых людей: знает их имена, характер, привычки, симпатии и антипатии.
В данном же поэтическом опыте два разных творческих Я существуют одновременно. Они движутся параллельными стихотворными потоками, поддерживая, подталкивая, направляя или же, наоборот, дезориентируя друг друга.
Впервые этот цикл был издан (при участии Андрея Суздалева и Ольги Хан) в виде огромной двухметровой книги, каждый лист которой был сделан из полиэтилена. Основное стихотворение писалось чёрным спиртовым маркером на лицевой стороне, а парное к нему было написано на обороте красным цветом. Таким образом, прозрачная основа листа позволяла соединить два параллельных стихопотока, лицевую и оборотную сторону вдохновения. Каждое прочтение, собирание и разбирание этой прозрачной книги превращалось в своеобразный перформанс, сопровождаемый ритуальным занесением в специальный журнал прочтений. Эта книга-объект экспонировалась не только в выставочных залах и музеях, но и на самых неожиданных площадках, в том числе на льду реки Синички, в дачном посёлке Таганьково-5, в заброшенном Нижегородском коллекторе на берегу Оки, в Туле, в Центральном Доме Художника, в учебном колледже «Издательское дело» и многих других местах.
Второе издание книги было более классическим и имело стандартный формат А4. В этом издании основной текст был напечатан на кальке, сквозь которую проглядывала вторая сторона стихотворения + третье отражение в виде специально подобранных фотографий.
Абсолютно новое дыхание цикл получил после того как он был переведён на итальянский язык замечательным поэтом и художником Эвелиной Шац и, тут уж видимо, вложенная энергетика параллельности подтолкнула стихи ко второму итальянскому переводу, который сделал поэт Альберто Мори. И таким образом пары параллельности с изначально заданным раздвоением, продолжают своё размножение в новых прочтениях и новых переводах.
М.Погарский. Январь 2008
Пары параллельности
Разоблачая пространство,
А вот интересно - существует ли голос пространства?
Попадаешь в точку пересечения путей…
Что это - путь? Трава? Следы на дороге?
И выгибая вектор постоянства
Как хороши утраченные слоги!
Устремляешься в неизвестное поле тревоги
Почему-то просится рифма Боги…
В какую-то нескончаемую вереницу дверей…
Дверь - происходит от слова верить…
Что ждёт тебя на выходе прохожий?
И сказал Иисус: “Будьте прохожими!”
Предположительно совсем другая жизнь
Другая? То есть дружеская, не так ли?
Далёкий мир на Землю непохожий.
“Походить” совершенного или несовершенного вида?
Кольцо каких-то безразмерных линий…
Топологически преображённый ноль…
И мелкий шрифт, ушедший в комментарий…
Та самая бесконечность поделённая на ничто.
Дополнительный импульс, уточнивший координаты смерти…
Чем сильнее импульс, тем непонятнее смерть…
Я возвращаюсь. Птицы за окном.
Но это просто грёзы. Там ночь. Густая ночь. А ночью птицы спят.
Горячий чай. Густые сигареты.
Я сочиняю глупые куплеты.
Мне навевают мысли о земном.
Не нужно путать божий дар с говном.
И я в стихах разбрасываю меты,
Павлиний пафос, словно хвост кометы.
И забываюсь безмятежным сном.
Спокойной ночи стихоплётный гном.
Верховное верхоглядство
Предполагая существование верха,
Видишь в небе, пролетающего стерха.
Предполагаешь одновременно и тяжесть.
Отпущенного на все четыре стороны, или нашесть…
И в любом случае необходима проверка
Проверка для старого стерха. Проверка для старого стерха. Проверка…
Ведь как не крути, а на вертикаль не ляжешь.
Но и асфальт ведь способен подняться. (Так говорят)
Впрочем, это только вопрос понятий,
Так прям и хочется ляпнуть: “Мать их!”
Он не так существенен в построении речи.
А что господа, не зажечь ли свечи?
Хотя можно и не понимая, просто знать их,
Вот так-то лучше, пусть, как говорится светят!
И принимать: на сердце, на вкус, на плечи…
А я уверен, что понятия речь калечат. Или уродуют впросторечьи.
Высшая ветренность
Может просто ветер рассыпал слова.
Те слова, что бросают на ветер.
Может просто дождик весело шуршал.
Звук дождя - лучший звук на свете.
Может быть от осени кружилась голова.
И нейроны порхали в балете.
Или просто я куда-то уезжал.
Уезжал в никуда на рассвете.
Допущение зимы
Ну допустим сейчас зима.
Переходное время - март.
И от снега уже устал.
Как устал от вина и карт.
И стоит предо мной стена.
И лежит не дочитан Сартр.
И за нею не слышен гвалт.
Весёлый весенний гвалт…
Двойная песенка о бесе и ручье
Протекал через лес ручей.
Пробегал чёрный бес - ничей.
И струилась в песке вода.
И стремилась в тоске беда.
И стекала она с камней.
И мельчала вина над ней.
Как стекают с души года.
Как мельчают в глуши рода.
Я кораблик лететь пущу.
Не пора ли теперь к врачу.
Пусть свободно средь волн плывёт.
Путь довольно тернистый ждёт.
Я на береге погрущу.
Не поверите, но шучу…
О судьбе, что, маня, несёт.
О судье, кто меня сомнёт.
NB: небо
Стрепет - птица семейства дроф.
Трепет сердца почти что нов.
Что ты можешь сказать о небе?
Состоящем из воздуха и облаков.
Что тебе твой прозрачный кров?
Иногда он - синь, иногда бирюзов.
Отслужи по нему молебен…
Молебен заблудившихся ветров…
|